вторник, 16 июня 2020 г.

триптихов град





Триптихов град

Норд-ост, по-балтийскому, жгуч и суров,          
Он дарит влюблённым по розе ветров.
Здесь белые ночи и будние дни,
Здесь люди и сфинксы - загадки одни,

Скульптурой шедевра застывший прибой,
Клинок  Петропавловки, рвущийся в бой.       
Здесь помыслы храмов извечно чисты,    
Здесь счёты не сводят, а сводят мосты. 

«Гром-камень» волной над Сенатской восстал,
Вздыбившись, со всадником взмыл пьедестал.      
Здесь символ побед - Монферрана свеча,
Окно прорубив, здесь не рубят с плеча.

Над Зимним дворцом дух Франческо Растрелли,
На Невском есть память про смерть при обстреле.
Здесь время на шаг от эпох впереди,      
Здесь слёзы войны, а не просто дожди.

Под пасмурным небом блестят купола,
Как будто эскадра в залив поплыла.
Здесь музыка храмов в органах звучит, 
Здесь стук метронома минуту молчит.

Парит над Невой величавый Исакий,
Хлеб кушает каждый, блокадный – не всякий.
Здесь кровью людскою свобода добыта,
«Никто не забыт и ничто не забыто».

Бессмертными строчками, из-под пера,
Воспел гений Пушкин творенье Петра.
Здесь золото храмов, здесь триптихов град,
Здесь Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград.


понедельник, 15 июня 2020 г.

Ересь совести





Ересь совести

Об  этом рассуждает целый мир,             
Дискуссии бывают, даже споры
Про то, что так давно сказал Шекспир:
«Вся наша жизнь - игра, а люди в ней –актеры».

Как? Человек рожден, чтобы играть?   
И притворяться, надевая маски?            
Действительно, ну как бы, не соврать, 
Я существую по чужой подсказке.

Я, может, был вчера ещё король,
Которого завистники раздели. 
Но если я всю жизнь играю роль, 
Так кто же я такой на самом деле?             

Я клялся в верности к тебе, что было сил,
Любил одну тебя, надеялся и верил.
Ушел к другой - я маску верности носил,
Как оказалось, я в ней просто лицемерил.

Я в хате своей прячусь, где-то с краю,          
В забрале рыцарском  штурмую цитадели.   
Так, все-таки, кого же я играю,             
И кто же я тогда на самом деле?             
    
На сцене я от ереси и совести сгораю,
Мне стыдно за крамольную идею.             
Но снова в маске роль свою в комедии играю,    
И как все остальные лицедею.

Мой зритель: «В ад его, -  кричит,- и вон из рая!».    
Мое притворство они сразу разглядели.             
Но не играл, я умирал, я жил, играя,
Не зная сам, кем был для них на самом деле.       

В рулетку русскую азарт игры под стать,
Где ставка – сильный дух или уродливый.       
Где режиссером пьесы жизни может стать
И шут, и скоморох, или юродивый. 

Я не  актер судьбы  и это не скрываю,             
И не герой последний нынешнего века.
Сегодня маски я свои с лица срываю,    
Я горд, изображая человека.



Ересь совести





Ересь совести

Об  этом рассуждает целый мир,             
Дискуссии бывают, даже споры
Про то, что так давно сказал Шекспир:
«Вся наша жизнь - игра, а люди в ней –актеры».

Как? Человек рожден, чтобы играть?   
И притворяться, надевая маски?            
Действительно, ну как бы, не соврать, 
Я существую по чужой подсказке.

Я, может, был вчера ещё король,
Которого завистники раздели. 
Но если я всю жизнь играю роль, 
Так кто же я такой на самом деле?             

Я клялся в верности к тебе, что было сил,
Любил одну тебя, надеялся и верил.
Ушел к другой - я маску верности носил,
Как оказалось, я в ней просто лицемерил.

Я в хате своей прячусь, где-то с краю,          
В забрале рыцарском  штурмую цитадели.   
Так, все-таки, кого же я играю,             
И кто же я тогда на самом деле?             
    
На сцене я от ереси и совести сгораю,
Мне стыдно за крамольную идею.             
Но снова в маске роль свою в комедии играю,    
И как все остальные лицедею.

Мой зритель: «В ад его, -  кричит,- и вон из рая!».    
Мое притворство они сразу разглядели.             
Но не играл, я умирал, я жил, играя,
Не зная сам, кем был для них на самом деле.       

В рулетку русскую азарт игры под стать,
Где ставка – сильный дух или уродливый.       
Где режиссером пьесы жизни может стать
И шут, и скоморох, или юродивый. 

Я не  актер судьбы  и это не скрываю,             
И не герой последний нынешнего века.
Сегодня маски я свои с лица срываю,    
Я горд, изображая человека.



Любить так любить





Любить так любить

Благоухают мёдом розы на рассвете,
Их нет прекрасней не в моём, в чужом саду.
Запретную любовь твою в расцвете,
Я без согласия в свой терем уведу.       

Я уведу любовь в распахнутые зори,          
В цветочные луга сквозь горизонт,             
Под сени радуги в предгрозовом узоре.
И возвращаться ей обратно не резон.

Там, позади, ошибки юности греховны, 
Там нет свободы, потому что нет любви.             
В моём миру, где плоти близостью духовны,
Сын Афродиты – Эрос, лаврами обвит.

Здесь для влюблённых брачная обитель,
Здесь миг за мигом в негах сладкость жизни. 
За краткость века, за мгновение любите,
Любовь любите  от рождения до тризны.



среда, 10 июня 2020 г.

Хмельная вишня





Хмельная вишня. Из цикла Лирические этюды

Ах, как мы любили друг друга весной
В саду, опьяненные вишней.
И лишь отрезвев после встречи хмельной
Я понял, что  был третий лишний.

© Copyright: Сергей Ащеулов, 2015

четверг, 4 июня 2020 г.

ИСПИТЬ СЧАСТЬЕ



Испить счастье

Я увидел тебя, молчаливую, с тенями грусти,
С безнадёжностью глаз, с алым цветом искусанных губ.    
Неужели любовь просто так от себя не отпустит,            
Поджидая разлуку, почти что, на каждом шагу?             

Я увидел тебя,  -  на губах ледяная прохлада, 
Словно горькой полынью твои отравились уста.
Неужели любовь так страшна как исчадие ада, 
За которой ничто, за которой одна пустота?

Я увидел тебя, отрешенную, с бледностью взгляда,       
И с лицом, потерявшим румяный и легкий овал.
Неужели любовь так больна, а болезнь так опаснее яда, 
Что дурманом своим поражает её и тебя наповал?

Я увидел тебя, ты без чувств под Луной как иконой лежала.
Звёзды, падая, тухли в закате лучей как свечей. 
Неужели любовь ранит сердце острее кинжала, 
Превращая рассудок и дух в  беспощадных твоих палачей?

Вдруг увидел тебя, ты беззвучно молитву стихов повторяла,
Озаренный твой лик был безоблачно светел и чист.             
Ты смотрела с надеждой туда, где вчера ещё всё потеряла,
Там  в сиянии солнца восход плыл, горяч и лучист. 

Я увидел её рядом с ним на обложке цветного журнала,
Жажду счастье испить выражал утомлённо - уверенный взгляд.          
Умирая, душа и жила, и надеялась - нет, точно знала -
Сила вечной любви не имеет границ и не знает преград.


Aлександр Розенбаум - "'Жеребенок'"





Мой серебряный конь

Мой серебряный конь закусил удила
И помчал меня будто из лука стрела.
Я поводья тяну, с силой рву за узду,
Но управы никак на коня не найду.

Я за шею вцепился, коня обхватил,
К его телу прижался, держусь что есть сил.
И кричу я коню: «Перейди хоть на рысь,
Не на скачках же -  первым прийти не стремись!»

Конь галопом меня продолжает нести,
Он, не слыша мой крик, проскакал  полпути.
Ну, куда же ты, конь! Быстро так не гони,
Седока своего и себя сохрани.

Не уйти никому от сумы и судьбы,
Конь горячий весь в мыле, взлетел на дыбы,
Как нагайкою, зло, стеганули коня,
На студеную землю конь сбросил меня.

И рвануло в груди, запылал в ней огонь,
Где ты, верный товарищ, серебряный конь?
Как же я без тебя? Как же сердце болит…,
Только слышен в степи гулкий топот копыт.

До кровавой зари я лежал как в бреду,
Вдруг услышал шаги и увидел узду, -
Ткнулся мордой сырой, облизнул мне ладонь,
Наклонился ко мне мой серебряный конь.

Свесил повод и гривой потерся слегка,
Попросил будто, встать в стремена седока:
Ты, мол, верный товарищ, садись и прости,
Предстоит проскакать  нам еще полпути.